ПРЕДИСЛОВИЕ

Глава V ЖИЗНЬ  НА  ОСТРОВЕ

Рано или поздно веселые голоса затихают, удаляются и замол­кают навсегда. Дети, как птенцы, покидают гнездо, ста­рики умирают или переселяются в более плодородные долины — и тогда дом занимают пауки, чтобы прясть свою осеннюю паутину—саван для забытых, рассы­пающихся в прах вещей.

Этот дом давно уже был занят пауками. Один из них, большой, черный, бесшумно скользнул в сторону и скрылся в щели, когда мы отворили скрипучую дверь. Я видел слабое мерцание его немигающих глаз. Липкая паутина коснулась моей щеки. Я хотел стрях­нуть ее, но она прилипла к пальцам. В конце концов паутина упала, и на косяке стали видны полустершиеся карандашные отметки, расположенные примерно в сан­тиметре друг от друга, и тут же неразборчиво нацара­панные даты. Такие же отметки делались на косяке двери в моем собственном доме — в тысяча восьмистах милях к северу отсюда. По ним следили, как растут дети. У нас верхняя черта была поставлена в августе 1914 года — в этом месяце началась первая мировая война.

Я толкнул ставню, она с треском отвалилась и упа­ла в траву. Солнечный свет хлынул в окно, ярко осве­тив две пыльные комнатушки. Убогий дом! — четыре голых стены, крыша — и больше ничего. Но деревян­ный пол, хоть и скрипел, был еще крепок, а крыша со­хранилась почти в целости. Положить на нее несколь­ко пальмовых листьев — и она будет в полном поряд­ке. Стены были сложены из коралла, слабо мерцавше­го побелкой из-под десятилетнего слоя пыли.

Метлой, сделанной из палки и пучка листьев, мы очистили дом от паутины и -прогнали пауков вниз, под каменные стены, откуда они первоначально появились. Только одному из них, черно-желтому, разрешили остаться. Мы долго пытались выманить его из щели, но он только глубже забирался в нее и угрюмо взирал на нахальных пришельцев. Затем мы спустились с ку­ском парусины к морю, набрали в него воды и, вер­нувшись в дом, обильно сполоснули пол теплой морской водой. При этом из одного угла выбросили останки желто-оранжевого краба; его панцирь, застучав по по­лу, рассыпался на куски.

 

Не зная что окажется внутри, мы открыли наугад две банки — этикетки были с них смыты. В одной ока­залась лососина, в другой - груши. Это было довольно странное меню, но мы мигом все проглотили и выки­нули пустые банки в море...

Наступало утро. Солнечные лучи проникли в от­крытые окна, медленно передвигаясь по полу, пере­ползли через наши тела и золотыми пятнами расцве­тили коралловые стены. Хорошо было дремать, греясь в лучах утреннего солнца. Это была нервная реакция на события прошедших дней. Мы устали от моря, уста­ли волноваться за доверевное нам снаряжение, нам теперь было все равно., Спешить некуда, по крайней мере в данный  момент,  и  мы,  закрыв  глаза, дремали

и дремали.

Оглавление